Сначала, помнится, зародились сами тезисы. Эти, основополагающие: «что не влом, то в кайф,
что не в кайф, то влом». Название нашей «религии» появилось чуть позже, с небольшим опозданием.
А окончательно слово «вломаизм» утвердилось, когда Сова привезла своего ребенка, одетого в оранжевую
штормовку. Вероятно, по ассоциации с оранжевыми одеяниями кришнаитов, ну и, конечно, из-за нетвердого
знания, чем именно конкретно одни восточные религии отличаются друг от друга, сразу родилось определение:
«о, смотрите, приехал настоящий юный вломаист!». Все, слово было произнесено, название закрепилось.
Ну, наверное, понятно, что «вломаизм» – это по созвучию с «ламаизмом». Ну, кто же сможет точно сказать,
чем там в горах Тибета эти ламы занимаются и во что одеваются? Очень, очень немногие. Да и наплевать нам
на это, если честно.
Ну а потом у новой религии стали очень быстро появляться свои специфические атрибуты.
Был построен храм вломаизма – в какой-то степени «священным» местом (проникнутым духом вломаизма) стала
вся наша поляна, но наша типуха… Да, в иные минуты она была настоящим храмом вломаизма. У нас была кумирня,
где мы приносили дары духу леса. Специально привозились восточные благовония для ублажения нашего строгого
хозяина. В кумирне (сооруженной из корня причудливой формы) постоянно поддерживался огонек (ну, не совсем
постоянно, по возможности), если он потухал – это же был целый ритуал по его возжиганию. Еще духу леса было
положено приносить дары съедобные (вроде как мисочка с молоком для домового). А еще в храме практически
постоянно находились отец-настоятель храма вломаизма (Бункер) и отец-возлежатель храма вломаизма (Сэнди).
Они представлены у нас в портретной галерее с соответствующими комментариями. Отец-настоятель, правда, вел
более активный образ жизни, и иногда стоянку покидал в основном на предмет рыбки половить. Отец-возлежатель,
полностью оправдывая свое гордое звание, практически безвылазно пребывал в храме. И ведь, что любопытно, в
то лето на стоянке был практически «сухой закон». Это же были абсолютно трезвые (поначалу) приколы. Пить
тогда начали только ближе к концу августа, когда по ночам стало заметно холодать.
Сейчас кумирню и типуху сожгли, по всей вероятности, рыбаки зимой. Думается, что ни у кого из наших
не повернулась бы рука на такое кощунство. А этим…, ну, они, конечно, не знали культового значения наших
сооружений. Хотя, опыт показывает, что зимовку в лесу переживают немногие постройки, люди у нас ленивые и
с большой тягой к разрушению. Ну да Бог им судья. Нам не привыкать. Но дух вломаизма мы увезли с собой в
город и с тех пор он не покидает своих адептов. Для леса я лучшей религии не знаю. Она не мешает никому
отдыхать, в ней заложено уважительное отношение к лесу, в общем, это совсем не напряжный прикол. Главное
помнить: «все, что не влом, то в кайф, все, что не в кайф, то влом!».
Галицкая Т.