История создания стоянки "Дровосеки"

      Началось всё с того, что на маёвке 1999 года Колян Крылов, Алиска, и группа сотоварищей не поделили что-то с Гарбиловцами, информация, что именно теряется в веках. .
      Я приехал уже на следующий день после вышеозначенного конфликта. Подхожу я к Горбилово, нахожу там Дашку, которая мне и говорит, что весь наш народ стоит дальше, где-то в районе футбольного поля. Проследовав в заданном направлении, я нахожу Коляна, Майка, Алиску и ещё некоторое количество народа. Которые рассказали мне душещипательную историю о том, как день назад Горбиловцы попросили их покинуть свою стоянку.
      Выпили мы водочки и решили, что споры спорами, а кушать хочется… Взяв топоры, пошли мы в лес порубать дров для костра. По каким-то, неведомым мне, причинам Коляну понравилось стоящая осина диаметром сантиметров двадцать, кою он и срубил. Осмотрев плод своих стараний, Колян пришел к выводу, что деревце сырое и к сожжению непригодно. Пораскинув мозгами, было решено, что данное деревце пойдет на опалубку вокруг костра. Подобная участь постигла ещё дерева три. Наконец, путём проб и ошибок, Колян нашёл сушину, которая всё-таки была пригодна к сожжению. Срубленные за день были перетащены к месту, где был запланирован костёр. На этом подвиги первого дня были закончены….
      Наступил второй день… Проснувшись с бодуна, Николай Русланович изволил выползти к костру и испросить водицы, дабы унять разбушевавшейся сушняк. В процессе пития живительной влаги, господин Крылов гробанулся с бревна. В процессе лежания на сырой земле до Николая Руслановича дошла умная мысль, которую он не преминул изречь, "А не сделать ли нам спинки…". "А сделать", - сделать порешил народ. Испив некоторое количество водочки, взяв топоры, мы направили свои стопы мы в лес. При рубке очередного деревца мы столкнулись с проблемой - деревце (осинка, сантиметров сорока в диаметре) никак не хотела падать… Когда вышеозначенное растение, подрубленное со всех сторон, стояло на "пяточке" сантиметров в пять, в народе начали гулять неуправляемые опасения основанные на вопросе "А куда оно упадёт?". С двух сторон от ствола стояли палатки, с третьей сосна, упав на которую наша осинка застряла бы окончательно, в четвёртой стороне не было ничего, но направление ветра не способствовало падению дерева в ту сторону… Когда всё вышеописанное дошло до собравшихся, было уже поздно что-либо менять… В конце концов, человек пять с топорами, выстроившись кружком вокруг осины, порешили, что каждый будет пробегать мимо и ударять топором по стволу. Обоснованно это действие было предположением, что в случае падения накроет одного, ну, в крайнем случае, двух, а не всю контору. Пообещав, друг другу, что в случае гибели одного, все остальные "будут считать его коммунистом", начали мы воплощение в жизнь этого опасного плана. Минут через пятнадцать после начала нашего бегания под деревом осина все же решила упасть и даже в нужную нам сторону… (О чудо!). .
      Окрылённый таким успехом Крылов порешил, что этого подвига мало и продолжал своё пагубное для леса дело….
      Часа через полтора пришла Дашка. Увидев результат наших подвигов, справедливо поинтересовалась, а не собираемся ли мы прорубить просеку до Питера, дабы в следующий раз, с понтом дела, подъехать к стоянке на электричке… Данное высказывание Дарьи Владимировны охладило наш пыл и мы порешили, что срублено вполне достаточно, и пора сложить опалубку и выпить водки. .
      К вечеру стоянка приобрела вполне приличный вид, а на следующий день ей было дано название "Дровосеки", в честь нас любимых….
      P.S. .
      Для изготовления стоянки вырубались деревья, которые сотрудники кафедры Биологической защиты растений признали заражёнными, т.е. больными. .

Как я попал на скалу

      Данное повествование не претендует
      на точное совпадение деталей,
      но основные моменты переданы
      достаточно точно.
      Заранее прошу прошения, если
      кого-либо какие-нибудь
      слова из данного текста обидят.
      Вместо эпиграфа. Началось всё с того, что я (тогда ещё начинающий крэзибиолог), волею судеб был занесён в Аграрный, так называемый, Университет, на кафедру Биологической Защиты растений, а точнее, на её отделение Зоологии, и не просто занесён, а занёсён с тайной целью – получить некие, как нам сказали, углублённые знания в области священной науки Биологии. И вот в один прекрасный день (была суббота, март месяц, погода прелесть…) приходим мы (группа школьников 10-го класса) в одну из аудиторий оплота аграрной науки. За преподским столом появляется некая молодая леди с конспектом в руках и с некоторой гордостью и не без дрожи в коленках заявляет нам (великим мужам), что она не просто создание Божье, а преподаватель науки под названием Зоология, зовут её вовсе не «Эй ты, чё пришла…», а Татьяна Александровна Либерг и будет она у нас вести вышеозначенный предмет со всей строгостью, подобающей её преподскому положению, и «еже ли что, порвёт как Тузик грелку…» Через три месяца, то бишь в июне, на одном из занятий эта самая Татьяна Александровна, ставшая к тому времени для меня просто Татьяной, заявляет, что вот ужо повезёт она нас в «учебную экспедицию в район Приозерска на Малые скалы…» Вот с этого всё и началось…
      Не буду описывать процесс сборов, который заслуживает отдельного внимания, перейду сразу к делу…
      И так Финляндский вокзал, кучка народа, человек этак пятнадцать, с рюкзаками, а кто-то и со спортивными сумками, толпиться вокруг Татьяны и Дмитрия Константиновича Констанского (далее по тексту ДК) Электричку, на которой мы собираемся ехать, то отменяют, то опять назначают. Наконец, через полтора часа, из устройство висящего над нашими головами доноситься препротивный голос некой тётки говорящей следующие слова «Будьте осторожны, от N-ой платформы отправляется электропоезд Санкт-Петербург – Кузнечное». В следующий миг толпа народа начинает ломиться на платформу с соответствующим номером. Всего два срыва стоп-крана и вся наша контора успевает сесть. Ну что ж уже неплохо.
      Проезжая район Лемболово решаю я пойти по вагонам и посмотреть, куда же половина народа свалила. Побуждённый приступом любознательности дохожу я до второго вагона и вижу, что некие, подозрительного вида личности, поят достославных мужей из моего класса непонятной жидкостью зеленоватого цвета, которую эти самые личности называют «водкой», и что самое страшное, двое моих так сказать «коллег» уже лыка не вяжут, не говоря уже о том, чтоб стоять… На предложение испить с ними этой «водочки» я ответил ласковым отказом, аргументируя это своим слабым здоровьем.
      Вот таким образом мы доехали до некой платформы означенной табличкой «148 км.», на которой не без труда выгрузились из поезда. Состояние дел на тот момент было такого: двое пьяных, трое поддавших остальные пока трезвые. Опосля пересчёта, было выяснено достоверно, что количество севших в поезд равно количеству вышедших, что, на мой взгляд, порадовало Татьяну Александровну.
      После вышеописанных событий начался долгий и многотрудный переход на расстояние примерно в шесть километров. Для меня, сей переход стал просто карой небесной за все мои грехи. Стоит остановиться на этом месте и объяснить почему. Лично мне, приход до скалы в тот раз показался нескончаемым так как за спиной у меня был пятидесятипятикилограммовый рюкзак «Ярка» (это колобок такой литров на 150 примерно) на ногах армейские гады, а в руках палатка весом семь с половиной килограмм и коллега весом под семьдесят всё тех же килограммов.
      И вот, наконец, Татьяна говорит «Всё, стоим здесь! Раскладывайтесь!».
      Господи, я знал, что со мной идут чайники, но я не знал, что такие. Для некоторых было откровением, что палатка ставиться на колья, а если кольев нет, то она цепляется за два близко стоящих дерева, что деревья для костра нужно рубить сухие и в лесу, а не растущие вокруг стоянки и т.п. В результате, через три часа удалось поставить палатки и соорудить подобие костра и даже вскипятить воду для жратвы. Вот в этот момент нас настигла очередная неожиданность, при пристальном рассмотрении, высыпанного в кучу провианта, выяснилось, что хотя бы двух одинаковых пачек макарон просто нет, апарыши разные, и даже картошка разных сортов… Невозможно описать лицо Татьяны, которая это всё увидела. В тот момент её лицо выражало усталость, злость, непонимание происходящего, но после фразы Констанского «Танечка, я пойду погуляю… Когда будет еда ты меня позови…» Татьянино лицо стало изображать ещё и полное отчаянье. Минут пять прошли в полном молчании. По истечении вышеозначенного времени, Татьяна Александровна многозначительно изрекла «Э-э-э-э-эм-м-мм-м-д-а-а!!» и села на пень думать свою невесёлую думу. Так прошло ещё минут десять, с тропы на стоянку завернули некие личности, одна из которых подойдя к куче макарон, тушёнки, сгущенки и прочего изрекла «Ух-х-х-т-ы-ыы! Как много вкусненького!..» При появлении данной особы лицо Татьяны заметно повеселело, Танька вскочила подошла к ней и полным ужаса голосом произнесла «Дашка, это пи@@@ц!». На что Дашка ответила «Это при таком количестве жратвы…пи@@@ц?!»
      Примерно через час, под руководством Татьяны и Дашки, была приготовлена жратва…
      Далее следует история, за рассказ которой, я поплатился, но об этом читайте в P.S.
      К моменту окончания ужина часы показывали 21.30, из кустов вышел слегка нетрезвый ДК Я как староста ему бодро так говорю, - Дмитрий Констиныч, вон там палатки девушек, вот там палатки парней/ На что он мне отвечает примерно следующее:
      - Яков, вы понимаете, мы же биологи…
      - Ну, да, в общем-то...
      - Так вот, у нас всё должно быть биологично…
      - Это как?
      - Ну, как, как… Нужно, что б вы разбились на гетерополовые пары, и когда я в следующий раз появлюсь, чтоб палатки мерно покачивались вот так… (И он руками продемонстрировал как, по его мнению, должны трястись палатки настоящих биологов).
      - Да, и, кстати, предупреждаю, что отбой будет в 22.00, а подъём в 5.00. – Добавил он и удалился.
      Время до 22.20 прошло под мерное пение Дашки в сопровождении её же гитары. Где-то в половине одиннадцатого появился ДК и изрёк: «Отбой будет в 23.00, а подъём в 6.00 и ни минутой позже. Без двадцати двенадцать явление ДК повторилось и он постановил, что отбоя не будет, но поднимет он всех в семь утра. Ночь прошла как всегда на скале, с водкой в стакане, под пение гитары, сладострастные стоны из одной палатки сливающиеся с молодецким похмельным храпом из другой и все прочие атрибуты скальный жизни.
      Наступило утро, кто-то успел поспать, (кто-то, но не я). К семи утра под моим чутким руководством, был готов кипяток для завтрака и разбужен народ. Попытки разбудить руководство, т.е. Татьяну или ДК не увенчались успехом. Позавтракав чем придётся, народ разошелся спать дальше. В полдесятого из палатки появилась Татьяна. В одиннадцать была готова каша. Попытка разбудить ДК закончилась знаменательной фразой донесшейся из палатки «Танечка, ты понимаешь, вот сейчас у меня именно такое сjстояние, что вот-вот придёт умная мысль… Так что я ещё полежу…» Подобные изречения повторились и в двенадцать, и в час, и в два. Наконец в половине четвёртого вылез ДК, вид у него был «сильно невесёлый». Пожрав и испив живительной влаги, он грозным голосом приказал всем топать за Татьяной Александровной, а Татьяне было велено взять верёвку и монтажку и вести народ лазать. Воля начальства, закон.
      Скала. Пока я стоял внизу она казалась небольшой, но когда я попытался на неё залезть, да ещё и в гадах… Я думаю не надо описывать ощущения человека, первый раз лезущего на скалу, все вы это когда-либо ощущали, а если не ощущали, то вам всё равно не понять. Лучше меня это высказал В.Захаров в произведении, которое я думаю здесь очень к месту:

Переступив себя, я сделал это, А верно или нет - пока вопрос. Был листопад, давно промчалось лето... Гречаниченко на Скалу меня привез. Там действуют логичные законы, На горный перекроены аршин. Такие же с тушенкой макароны, И крепкий чай, и песни для души. Устал я праздно у воды слоняться, Над берегом - скалистая тропа... И на вопрос: "Не хошь поразвлекаться?" Ответил: "Пуркуа бы и не па?!" Сбежался люд, и понеслась потеха, Когда мне стали сбрую надевать. А сам я мыслями к Всевышнему уехал, Моля не дать костей переломать. Маршрут нетривиален, уж поверьте - ДимВаныч бился час, а может, пять. Сей инквизитор возжелал мне смерти, На пальчиках заставив повисать. И все же, уступая грубой силе, Конечности вели неравный бой: Цеплялись за расщелинки и ныли - Но метры оставляли за спиной. Да, оказалось, что висеть возможно, Не слишком даже прилипав к скале. ...Мне в каяке, конечно, понадежней (Особенно, когда я при весле). Да, ДИГгер мне пообещал страховку, Но вел ее методою такой: Ни суводи, ни чалки, ни морковки - Петля на шею, на ноги - и в бой. Но я не прост, и тоже постарался Такою же монетой заплатить - Неоднократно всяко изголялся, Пытаясь камень на него спустить. Пока был свеж, пытался веселиться - Он преподнес немедленный урок. "Мы сразу будем дюльферу учиться"- Изрек без апелляций педагог. Упаковал весь инструктаж в три слова, Железкой - клац! - и со стены спихнул. К сему я оказался неготовым И в озеро едва не упорхнул. Такого не испытывая сроду, Лежал на камне, жизни был не рад. И вспомнились мне водницкие годы, И завтрак запросился весь назад... А через час, от пота чуть обсохнув, Унявши дрожь, стерев слезу со щек, Я про себя решил, что, может, сдохну, Но пару раз попробую еще...

Вечером того же дня один из наших «товарищей» подошёл ко мне и сказал, что его укусил красный муравей (страшный зверь) и его теперь тошнит, по этому поводу он на первой электричке, коия ходит от Презера в шесть утра отправляется в город. Ну, что тут сделаешь… Известил об этом Татьяну, мы на пару покрутили пальцами у висков, но порешили, пускай едет, нам жратвы больше останется.
      Следующее приключение произошло ночью.
      По причине изобилия чая, ДК сварил чифир, коий мы мерно попивали за душевной беседой на биологические темы около костра. Часа в три ночи припёрся наш «укушенный» с большой кружкой, грамм этак на четыреста, в руках, ни слова не говоря, зачерпнул полную кружку чифиря и в полной тишине ушёл обратно в палатку (этот кретин думал, видимо, что в котелке чай). Двадцать минут внимание естествоиспытателей было приковано к палатке, в которую удалился вышеназванный кадр (Стоит отметить, что кадр был один в палатке). По истечении этого времени из палатки донёсся душераздирающий ржачь, не прекращавшейся минут десять. После завершения «концерта», аналогичное «Ха-ха» разразилось у костра.
      Оставшийся день и ночь были проведены за питьём водки, лазаньем по скале и прочими полезными для здоровья процедурами.
      Вот так первый раз побывал на скале.
      На последок хочется сказать Большое спасибо Татьяне и ДК за то, что они открыли для меня это замечательное место.
      P.S.
      В 2001 году у Татьяны на даче, в процессе обмывания Дня рождения Татьяны, я имел неосторожность рассказать эту историю при ДК. Дмитрий Константинович посмотрел на меня хитрым глазом и сказал: «Ну, Яков, я завтра исправлю свою ошибку…» и ушёл спать. Легли мы в тот день часа в четыре утра. Проснулся я в пять утра, надо мной склонялось доброе лицо ДК, который ласковым голосом приглашал меня на утреннюю физзарядку. Подобное приглашение я получил и в шесть, и семь, и в восемь часов утра. То, что я ему отвечал я слабо помню, но данные выражения, не смотря на это, вырезаны цензурой.

Гинзбург Я.

Назад

Сайт управляется системой uCoz